Если прослушать большинство интерпретаций Якобса-дирижера и сравнить их с работой его коллег, чуткое ухо сразу же услышит принципиальную черту, отличающую исполнения Якобса. Артист обладает фантастическим умением вдыхать в любую исполняемую под его управлением музыку дух энергии и молодости. Под руками маэстро любое произведение начинает играть всеми потаенными красками, представляя слушателям незримые грани таинства музыкального произведения. Этим порождена и заслуженная популярность трактовок Якобса, и вполне понятное неприятие частью публики эстетики его исполнительского стиля. Многим - и меломанам, и профессиональным музыкантам - в трактовках Якобса претит та "витальность", которым характеризуются его исполнения. В этом отношении на Якобса очень похож другой музыкант аутентичного направления - Жорди Саваль. Двух этих музыкантов объединяет и удивительно безкомпромиссное отношение к искусству звукозаписи. Какую из многочисленных записей Якобса ни возьми, каждую будет отличать высочайший художественный уровень дирижерской работы, удивительная слаженность игры оркестра, феноменальный по точности и адекватности подбор солистов. На сегодняшний день Якобсом-дирижером выпущено около тридцати записей, преимущественно опер и вокальной музыки барокко и классицизма. Из обширной оперной дискографии (большая часть выходила на фирме "Harmonia Mundi") нам хотелось бы порекомендовать два альбома, увидевших свет сравнительно недавно. Речь идет о двух шедеврах мастеров барочной оперы - это "Крез" (HMF 901714.16) Райнхардта Кайзера и "Гризельда" (HMF 901805.07) Алессандро Скарлатти. Не меньшего внимания достоин альбом мадригалов Клаудио Монтеверди (HMF 901736.37), номинированный в прошедшем году на премию Грэмми.

Настоящий обзор посвящен последней записи Якобса - "Свадьбе Фигаро" Моцарта. Этот проект выступает продолжением "моцартовской одиссеи", начатой четыре года назад с записи другого шедевра композитора - "Так поступают все".

Начнем с исполнительского состава, который со всех позиций можно назвать феноменальным. Как и в предшествующей моцартовской записи, Якобс руководит коллективом "Кончерто Кёльн" - одним из лучших европейских оркестровых коллективов. Приятной неожиданностью является участие в записи хора Филиппа Херревеге "Коллегиум Вокале Гент" - едва ли не лучшего хорового коллектива Европы.
Ансамбль солистов настолько примечателен, что стоит сказать пару слов о каждом из артистов. Партия Графини поручена Веронике Жан - певице, которая великолепно зарекомендовала себя как в барочной музыке, так и в более позднем репертуаре, став на сегодняшний день одной из самых заметных французских певиц. Имя баритона Саймона Кинлайсайда (граф Альмавива) также должно быть хорошо знакомо нашим читателям. Например, по партиям Билли Бадда (одноименная опера Б.Бриттена под управлением С.Хикокса; Chandos 9826) и, конечно, Дона Жуана в записи Клаудио Аббадо (DG 457601-2). Исполнитель заглавной партии Лоренцо Регаццо известен нам лишь по одной записи ("La Contadina" Й.А.Хассе, HMF 905244).
Имя Патриции Чиофи (Сюзанна), еще недавно не ассоциировавшееся с обширной дискографией, в последнее время постоянно на слуху - на фирме Virgin Classics одна за другой выходят записи с её участием, высоко оцениваемые критиками: дуэты из генделевских опер (вместе с Джойс Ди Донато, VC 5456282), "Орфей" Монтеверди (VC 5456422, запись выдвинута на премию Грэмми и будет соперничать с рассматриваемой записью "Фигаро"). Самая последняя работа Чиофи - прекрасная запись мотетов Вивальди с Фабио Бьонди и его ансамблем (VC 5457042).
Партию Керубино исполняет австрийская певица Ангелика Киршлагер. Последние пять лет её красивое меццо звучит в постановках опер Моцарта, Штрауса, Оффенбаха на лучших сценах - Вена, Милан, Нью-Йорк - но достижения Киршлагер в звукозаписи достаточно скромны.

Каждый, взяв в руки этот комплект дисков, отметит одну необычную особенность: после перечисления имен солистов и названия инструментального ансамбля, указано имя исполнителя на пьянофорте, Николау де Фигуейредо. До знакомства с записью подобное уточнение кажется по крайней мере странным по двум причинам. Во-первых, в казалось бы известной до каждой нотки партитуре Моцарта достаточно трудно представить себе место для пьянофорте (партия бассо-континуо традиционно исполняется на клавесине). Во-вторых, значение партии бассо-континуо в опере Моцарта не так велико, как в барочных операх. Так было до последнего времени, а точнее, до записи Рене Якобса. В остроумной статье, сопровождающей буклет диска, Якобс косвенным образом объясняет подобную вольность. Однако подлинное объяснение приходит во время прослушивания записи. Никогда еще в партитуре Моцарта партия бассо-континуо не была исполнена столь виртуозно и остроумно! Пьянофорте насыщает музыкальную ткань оперы новым смыслом, придавая ей еще большую содержательность. Особенно примечательно сопровождение речитативов. Думаю, что у каждого, кто хоть раз слышал оперы Моцарта, возникало страстное желание избавиться от большей части речитативов, чаще всего исполняемых невероятно нудно и рутинно. Речитативам в записи Якобса стоило бы посвятить отдельную статью - по мановению руки дирижера и Николау де Фигуейредо они превращаются в реально звучащую "музыку для глаз". Пьянофорте превращается из скромного суфлера в полноценного участника процесса, подчас вступая в поединок с певцами-солистами. В записи Якобса континуо своими тематическими отыгрышами (к слову, исполненными блестяще!), предваряющими тот или иной номер или свидетельствующими о его завершении, цементирует драматургию всего сочинения.

Оркестровые партии исполнены в обычной для Якобса манере. Как справедливо указывает рецензент английского "Gramophone", те, кто привык слушать "Свадьбу Фигаро" в традиционном исполнении, может вполне не узнать этого творения в исполнении Якобса. Струнная группа явно отправлена дирижером на второй план, пропуская на первый ансамбли духовых инструментов. Тонус всей интерпретации задается уже в головокружительной увертюре - главная партия обострена Якобсом такими взрывными акцентами, что кажется написанной не Моцартом, а, по крайней мере, Стравинским. Забавно, но в первых тактах увертюры отдельные исполнители явно не поспевают за заданным дирижером темпом - что лишь усиливает эффект наступающего "безумного дня".

Кажется, что запись была сделана во время живого спектакля - так подчеркнуто театрально подходит Якобс к исполнению музыки Моцарта. Театрально все - от партии континуо до пауз и фермат между частями и номерами. Якобсу, быть может единственному из исполнителей "Свадьбы Фигаро" удалось столь логично и стройно выстроить музыкальную драматургию спектакля. Мысли Якобса по этому поводу весьма подробно изложены в сопровождающей буклет статье. Нужно вообще отметить высочайший уровень издания альбома, в особенности буклета. Рассказывающая об истории создания и особенностях моцартовской партитуры статья Андраса Фризенхагена выступает своеобразным вступлением к статье Якобса. Этот текст уникален по многим причинам - никогда еще не доводилось читать более подробного и скрупулезного анализа партитуры "Свадьбы Фигаро", написанного к тому же столь остроумно и легко.

Обратимся теперь к работам певцов-солистов. Каждый из них воспринимается, прежде всего, как член великолепного ансамбля. Быть может, именно поэтому после прослушивания записи особенно запоминаются ансамблевые номера. Показательным является терцет второго действия "Susanna, or via, sortie" (Граф, Графиня, Сюзанна) - виртуозной слаженности певцов при самостоятельности каждого голоса можно только поражаться! Ну а от вокального штриха Патриции Чиофи и Ангелики Киршлагер в последующем дуэте просто мурашки по коже…

Кажется, что сравнительно молодые артисты с сочными голосами просто упиваются каждой нотой партитуры. Эффект полной "конгениальности" интерпретации партитуре Моцарта кроется в отсутствии у исполнителей чувства собственной значимости. Выдающиеся мастера оперного искусства ХХ века играли и пели не столько Графа или Графиню Альмавива, сколько Фишера-Дискау или Шварцкопф…

Исполнение партий четы Альмавива можно назвать безупречным. Голос Вероник Жан идеально подходит для партии Графини, подлинным звездным часом певицы стала открывающая второе действие ария "Приди, о бог любви". Достойна всяческой похвалы и Сюзанна Патриции Чиофи. Но все-таки одной из самых главных удач работы Якобса стал Лоренцо Регаццо в роли Фигаро. Более гибкого и ироничного исполнителя этой партии еще не доводилось слышать. Быть может, к Регаццо в чем-то приближается Брин Терфел (в записи Гардинера 1993 г., DG 439871-2), но все слышанные нами исполнители этой партии заметно проигрывают Фигаро Якобса. Та элегантность, с которой Регаццо предстает в двух портретных ариях первого действия ("Захочет барин попрыгать"/"Мальчик резвый"), стоит многого.

Отрадно отметить ту работу, которую провел Якобс по "реабилитации" образа Базилио. И хотя у Базилио Коби ван Ренсбурга в центральной арии четвертого действия слышны подчас откровенно дегенеративные нотки, он предстает изысканным и утонченным персонажем, лишенным классического комизма.

Из ансамбля солистов несколько выпадает Керубино Ангелики Киршлагер. Кажется, что обладатель горячей крови излишне нервозен, местами подчас откровенно истеричен. Такое ощущение усиливается при сравнении исполнения Киршлагер с никем и по сей день непревзойденной Чечилией Бартоли (см. сольные альбомы -"Mozart Heroines" и "Live in Italy"). В особенности вышесказанное касается арии из второго действия - "Сердце волнует". Неожиданное орнаментирование вокальной партии сообщает образу Керубино весьма странный колорит, и явное объяснение такому подходу найти достаточно трудно. Отметим, однако, тонкую находку Киршлагер - в первой арии певица берет достаточно подвижный темп, но ключевое слово, характеризующее Керубино - "желание" - выделяется ферматой и тонкой темброкраской.

Рецензируемая запись - исключительная и во многом эпохальная. Уже сегодня интерпретацию Якобса можно считать одной из лучших записей "Свадьбы Фигаро", сделанных когда-либо и, безусловно, самой выдающейся записью оперной музыки последних лет.